Было теплое, солнечное, летнее утро. Солнце разогревало землю после ночного прохладного тумана, который покрывал траву бодрящей росой. Маленькая девчушка лет пяти, бегала по полю, собирая ещё не раскрывшиеся до конца цветы. Её отец после утреннего покоса, ходил, неподалеку приседая, собирая что-то в траве, и снова выпрямляясь. Дочь, увлеченная своим занятием, не замечала, что отец отошел уже довольно далеко, она бегала от одного цветка к другому, и на её личике читалась глубокая сосредоточенность, как-будто она подбирала идеальное сочетание для цветов в букете. А может быть именно этим девочка и занималась?… Отец, закончив бродить по полю, выпрямился, повернулся к солнцу, поставляя лицо его теплым лучам и легкому ветерку, который взъерошил ему волосы, улыбнулся, и медленно отвернувшись от солнечного света, но, все же стараясь не упустить его из виду совсем, повел немного усталым взором по голубому небосводу, зашагал по направлению к дочери. Лицо его выражало какое-то крайнее спокойствие, он наслаждался утренней прохладой, отдыхая от недавней работы, прекрасно зная, что в разгар летнего дня такого может и не предвидится. Он уже подошел довольно близко, когда девочка, наконец, отвлеклась от своего важного дела и подняла голову в поисках отца. Завидев его, она ещё какое-то время наблюдала, за тем как он приближается, затем расплылась в улыбке и с криком: «Папа!» бросилась к отцу. По походке отца можно было сказать, что он человек служивый, об этом говорил его четкий, уверенный шаг. Отец присел на корточки, позволяя дочери кинуться ему на шею.
- Посмотри, папа! – нетерпеливо произнесла дочка, протягивая собранный букет. – Красиво, правда, ведь?
- Да, очень красиво! Маме, понравится… – сказал отец, рассматривая цветы, вдыхая полной грудью их аромат. – Я тебе кое-что принес… - он взял дочь за руку, и аккуратно ссыпал ей на ладонь красные ягодки земляники.
Девочка, тут же освободилась от цветов, вручив их отцу, и присев на подставленное отцом колено, с превеликим удовольствием принялась за ягоды. Отец с интересом наблюдал за дочерью, та сначала съела немного помятые ягодки, а затем принялась за самые большие и, несомненно, по её мнению самые сладкие. Съев ягоды, она вытерла руку о платьице, и, обняв отца за шею, прижалась к его щетинистой щеке и она не показалась ей колкой. Затем косо посмотрев на отца, хитро сказала:
- Этот букет не маме…
- А кому же? – с интересом спросил отец.
- Мы его поставим в вазу посредине стола, и он будет общий!..
- Отличная идея дочка!.. Но подарить его придется всё же маме. – произнес отец, беря дочку на руки и подкидывая к небу.
Девочка, улыбаясь, только неловко вцепилась в сильные отцовские руки.
- Как-будто у меня есть выбор, конечно маме!.. Можно подумать у меня она не одна… Отпусти меня…
Отец ещё немного подержал дочь, затем поцеловал в лоб и опустил на землю.
- Ну, пошли домой, вредина, маленькая!.. – сказал он, возвращая букет дочери, и легонько подталкивая её в спину.
Девочка по полю к дому, отец провожал её взглядом, до тех пор, пока она не обернулась, и не спросила, звонким голосом, отзвук которого дошел до близ стоящих домов:
- Пап, ну ты идешь?
- Да, да, иду!.. – сказал он скорее сам себе, и широким шагом тут же догнал дочь. Вместе они зашагали к дому. Вот он маленький мирок, посреди большого и запутанного. Этот мир может создать каждый, но не каждый сможет его, потом сохранить. Завистников очень много, и никто не знает, где будет нанесен удар, да и от кого его ожидать. Вероятней всего от того от кого меньше всего ожидаешь. Отец не останавливаясь, прошел к сараю, а девочка остановилась, посмотреть на котенка с кошкой, которые, нежились на утреннем солнышке. Котенок уже скоро бы перемахнул через мать, но какая-то крайняя леность позволяла ему, спать рядом с матерью уткнувшись мордочкой в её мохнатый теплый бок. Девочка подошла ближе, и легонько погладила кота, тот лишь небрежно потянулся, приоткрыв один глаз.
- Ну, ты и лентяй, Васька!.. – пробормотала девочка, продолжая почесывать кота за ухом. Тот немного поддался соблазну, но затем снова обмяк. Увидев, что от кота ей больше ничего не добиться, девочка побежала искать мать. Та, только что закончила работу на заднем дворе и теперь направлялась к дому, тут её девочка и перехватила.
- Мама, это тебе! – сказала девочка, хитро протягивая цветы матери.
- Спасибо, сама собирала?
- Да, - не без гордости в голосе ответила дочь. – Мы поставим их в вазу, чтобы все видели, правда?
- Точно, хочешь, займемся этим прямо сейчас?
- Хочу!
- Ну, тогда пойдем в дом.
Пока мать с дочерью занимались цветами, из сарая вернулся отец. Мать незаметно переключила дочь, на то чтобы та ей немного помогла, и первое время дочка особо против, и не была. Но, как известно многим, от маленьких детей, проку мало, так что малышке вскоре надоело беспрекословно выполнять указания матери и она начала безобразничать. Видя все это муж, поспешил жене на помощь.
- Эй, маленькая вредина, пойдем я тебе кое-что покажу…
- Что? – тут же встрепенулась девочка.
- Пойдем, увидишь.
Маленькая вредина, тут же оторвалась от всех своих неотложных дел и, схватив отца за руку, последовала за ним. Тот лишь успел одарить жену улыбкой. Он привел дочь к собачьей будке, и открыл крышу. На него тут же уставилась недовольная пара глаз.
- Смотри… - сказал отец.
Девочка подошла ближе, и заглянула внутрь, там на чистой сеневой подстилке лежала сука стаффтерьера, а возле неё копошились четыре рыжих щенка. Как и щенки сука была оленьего цвета, грудь украшал белый галстук, как и морду белая маска, а на лапах были одеты белоснежные носочки. Глаза бесконечно умные, но немного раздраженные, т.к. сейчас хозяин явно нарушал её покой.
- Папа, у Геры щенки родились!.. – звонко воскликнула девочка.
- Да… - ответил отец, довольный, что смог и удивить и доставить столько радости дочери.
- А можно подержать?
- Я так думаю, что можно…
Отец осторожно вытащил одного из маленьких рыжих комочком и поднес к дочери, чтобы та смогла его разглядеть и погладить. Щенок запищал, и Гера настороженно посмотрела на хозяина, как бы спрашивая: «А ты ему точно больно не сделаешь?». Пока дочка разглядывала и гладила щенка, тот завопил так, что собака не выдержала и ткнув легонько хозяина в руку носом, всем видом показала, что типа: «Не могли бы вы положить на место?».
-Ну, хорошо, хорошо, давай-ка теперь положим маленького крикуна, а то Гера волнуется. - произнес отец глядя на собаку. Девочка очень неохотно оторвалась от щенка, было видно, что он ей понравился.
Так началась жизнь маленького беззащитного рыжего комочка, которого в природе трусы кличут кровожадным убийцей, которые не понимают, что убийцей не рождаются, им становятся. А кровожадный шлейф, это результат человеческого труда. Малыша прозвали, Clamare, что в переводе с латинского означает крик или кричать. Правда для того чтобы было проще произносить, букву Л заменили на Р, и получилась довольно двусмысленная кличка Крамар. Рыжий горластый комочек, оказался одним из самых крикливых щенков своего помета. Смышленый от рождения он был заводилой у своих сестер с братом, который был не очень удачлив в некоторых «операциях» ввиду своей чрезвычайной неуклюжести и полноты, накосячив не всегда успевал вовремя скрыться, то Крамар самоотверженно прикрывая братца, подставлял свой рыжий зад под тяжелую руку хозяина вместо него, беря вину на себя, появляясь на горизонте именно тогда когда толстозадому грозила беда, и отвлекал внимание своими немного нагловатыми выходками. Будто весь этот погром устроил он один. Хозяин наблюдая за всем этим со стороны, никак не мог раскусить всю соль, но когда до него дошло, смеялся до тех пор пока не подошла жена и не спросила, что же его так развеселило, тогда он задыхаясь от смеха, и смахивая слезы наконец произнес:
- Даа… Очень интересный щенок!.. Ему бы хорошие руки, и из него можно было бы сделать хорошую служебную собаку… Посмотри…
Мать только хмуро на него посмотрела, она хорошо знала мужа, но его тягу к «таким» собакам всё же не одобряла, маленький ребенок, опасная порода, и нечто подобное с тем же смыслом.
- Ну что ты опять на меня так смотришь? – спросил он, заметив недовольный взгляд жены, беря её за руку и притягивая к себе поближе. – Ты ведь меня знаешь, и мы уже не раз с тобой это обсуждали… Пока я жив, наши собаки не тронут ни одного человека. К зверю важен подход, а если не можешь подойти к своей же собаке, то не следует иметь животных вообще. Не волнуйся, всё будет хорошо.
Он обнял жену, та лишь неловко ответила, взъерошив уже тронутые сединой волосы и обняв его за шею, полностью погруженная в свои мысли, попыталась не выдать самого главного своего страха. И ей это удалось. Разговор закончился, ещё не начавшись. Много в жизни моментов, когда казалось бы нужно продолжить, разобраться в самой сути, но ты принимаешь снова не верное решение, откладывая всё на потом. А ведь в большинстве случаев, второго шанса жизнь уже не предоставляет. Твой когда то не законченный разговор всплывает неожиданно, и настигает врасплох, решение принимать приходится быстро и сгоряча, не спросив совета ни у кого. Или же просто поддаешься соблазну, руша при этом не только судьбу живого существа, но и ставишь под удар свою собственную. Кто знает, как бы сложилась тогда судьба многих, если бы этот разговор состоялся? А может быть кому-то нужно было бы проявить настойчивость, и внимательность, друг к другу, но того не произошло и всё пошло как нельзя иначе. Разговор остался незаконченным, в душу закрались сомнения, и пустые страхи… А тем временем Крамар полностью оправдывал свою кличку. Бывало, по ночам, он мог сидеть метрах в пяти от будки и выть, не так чтобы уж ВЫТЬ, нет подвывать, так тихонечко, чтобы хозяин не слышал, т.к. малыш быстро сообразил, что за подобной выходкой может следовать. Так тихонечко поскуливая, он просил подойти к нему мать, чтобы та уделила ему внимание. И Гера велась. Она выходила, садилась рядом с сыном, и внимательно посмотрев, ткнув носом, как бы спрашивала: «Ну что опять у тебя случилось?». Щенки в будке, всполошились по началу, вопросительно подняв свои сонные мордочки, какое-то время наблюдали за ними, затем снова сгрудившись в кучку, так ощущая себя в полной безопасности, засыпали. А Гера с Крамаром сидели и слушали ночные звуки спящей природы. Он весь пошел в мать, рыжий, с темно-рыжей почти черной полоской на хребте, с тем же белым галстуком, и белыми носочками, правда на задних лапах у него были надеты скорее гольфы чем носочки, т.к. белые пятна доходили почти до колена, если по человеческим меркам, а моду украшала белая маска, будто бы ему надели чей то череп, на носу же на самом его кончике красовалось маленькое розовое пятнышко. Уши не купированные, как два больших рыжих лопуха свисали по краям белой маски, придавая взгляду большую выразительность, а всему его виду какую-то потешность. Щенок жался к матери, словно чувствуя, что такого мира в душе и вокруг уже больше никогда не будет. Малыш сидел рядом с Герой, немного прищурившись, буквально дремал, он прекрасно чувствовал то особое тепло, спокойствие, полную защищенность. Мать немного повела носом, прохладный ночной воздух щекотал ноздри, обилие легких насыщенных свежестью запахов, придавало воздуху какое-то особое дурманящее голову свойство. Гера сидела неподвижно, и кто знает, о чем она думала, от неё исходила надежность, и щенок задремал, привалившись к матери. Собака аккуратно, с особой нежностью, взяв его за шиворот, перенесла в будку, где он тут же очутился в теплой и уютной кучке образованной щенками. Так рос маленький доходяга, окруженный любовью и лаской. Безобразничал, играл с дочкой хозяина, которая его очень полюбила, и даже отдала ему своего плюшевого мишку на растерзание. Они вместе бегали по полю, катались по траве, и было не совсем понятно кто одерживает победу в борьбе за косолапого. Впрочем, тот давно смирился со своей участью, и теперь с несчастным видом трещал по швам. Крамар любил маленькую хозяйку, любил, когда та катала его по траве, любил чувствовать себя в её власти, полное доверие. В очередной раз оказываясь на спине прижатый маленькой ручкой к земле, он рычал, ворчал, отчаянно сопротивлялся, и для пущей убедительности щелкал зубами, но был бесконечно все этим доволен. А девочке нравилось, раззадорив щенка, слышать его звонкий лай, кричать и смеяться вместе с ним. Отзвуки их игры разносились эхом по всей округе. После веселой кутерьмы, не чувствуя лап, которые буквально переплетались между собой, падал у ног молодой хозяйки, ложил ей голову на колени, и та легонько трепала его за ухом, маленькие детские пальчики перебирали его большие бархатистые уши. Малыш лизал ей руки, сам подставляя голову. Девочка аккуратно гладила его по голове, проводя кончиками пальцев до самого кончика носа. А Крамар всеми силами пытался лишний раз не чихнуть, ему это удавалось крайне редко, уж очень было щекотно, но это забавляло маленькую хозяйку, и ради того чтобы ей было сейчас так же хорошо как ему, он терпел её выходки. Он поддевал руку девочки нетерпеливо поскуливая, когда она на минутку останавливаясь, о чем-то задумавшись, или же просто разговаривая с ним посвящая его в самые сокровенные детские мечты, и требовал лишь одного продолжения. И девочка улыбнувшись продолжала, копошиться у него за ушами. Он чувствовал от неё всё-то же тепло, какое обычно ощущал от матери, чувствовал чистую детскую любовь. Этот маленький мирок был создан для него. Гера с щенками в это время тоже резвились в поле под присмотром хозяйна. И может быть всё и началось именно оттуда, ведь никто не обратил никакого внимания, как по полю проехал черный пикап, за рулем которого сидел угрюмого вида, уже лысеющий человек, с холодными завистливыми глазами. Ведь тот кто имеет всё в этом мире, на самом деле не имеет ничего. И холодный взгляд мужчины пал на счастливую семью, но никто не почувствовал того холода в жаркий июньский полдень. Всем своим существом он ненавидел простое человеческое счастье, т.к. такого он просто не знал. По жизни он занимался тем, что разрушал жизни многих, искал изъяны в людях, и он прекрасно осознавал, что ничего идеального в мире нет, во всех и во всем можно найти недостатки. Проехав мимо, мужчина лишь мельком взглянул на семью, но он уже знал, куда нужно бить, надо только подождать удобного случая. Он уже наметил жертву, почувствовал снова себя волком в стаде овец, очень приятное и знакомое для него ощущение, кое испытывает только прирожденный охотник, охота началась!.. Всё произошло очень неожиданно, возможно в какой-то степени виноват был и сам Крамар, но вот только любопытный маленький доходяга никак не мог предположить, что всё обернется настолько плохо. Однажды ранним июльским утром, когда девочка как обычно возилась со щенками во дворе, Крамар был занят более важным, как ему казалось, делом. Щенок уже не раз бывал за забором, на задней части дома, которая выходила в поле. И быстро сообразив, что раз за изгородью так хорошо, то наверняка если поискать, то можно разведать и ту часть, где он ещё ни разу не был. Прочесав вдоль и поперек забор в поисках лазейки, правда ничего не найдя, не долго думая, хорошенько обнюхав и несколько раз чихнув от души, нашел рядом с забором достаточно мягкий хорошо удобренный участок земли, огороженный камнями, и засаженный разной растительностью. Ну откуда ему было знать, что это клумба, и что жена хозяина потратила много сил, чтобы цветы радовали глаз довольно редким, на редкость гостям, и тем более он никак не мог предположить, что она может на него при всем при этом рассердиться. В общем, не долго думая, и потратив на свое грандиозное открытие, не более часа, щенок выворотил пару камней и старательно начал капать. Земля была достаточно рыхлой, так что копалось легко, песок летел в разные стороны. А стоящие сплошной стеной тюльпаны, хризантемы, гвоздики, пионы отлично прикрывали щенка за работой, и он так и не был обнаружен. Подкоп на ту сторону был готов в рекордные сроки. Когда в дыру под забором пролезла голова и передние лапы, всё было вроде бы нормально, но вот когда по ходу продвижения вперед его непомерно толстый зад застрял между двумя «мирками», малыш запаниковал. Он начал поскуливать, ворчать и пытаться дать задний ход, но быстро обнаружив, что сие действие куда труднее, чем плавательные загребания передних лап, собрал все оставшиеся силы щенок забарабанил передними лапами. И как оказалось вскоре что не зря, так как на другой стороне над землей уже показалась его голова, и он с интересом огляделся, но в таком положении это было не так комфортно, и Крамар в конце концов перебросив все силы на передние лапы, вытянул в струнку задние и полностью подался вперед. Через какое-то мгновение толстый зад тоже протиснулся в дыру. Щенок со счастливым кряхтением, ворчанием и поскуливанием с наслаждением потянулся, отряхнул песок, прошелся накатом грудью по траве. Теперь мир «по ту сторону забора» был полностью в его распоряжении. Ещё раз отряхнувшись от грязи и песка, при этом чихнув, подняв небольшой фонтанчик пыли, Крамар поспешил покорять неизведанное. Щенок чувствовал себя бесконечно счастливым, испытывал даже какое-то воодушевление, после проведенной им работы. Он бежал, гордо вскинув голову, и как ему казалось в таком виде, теперь полностью походил на Геру, его просто распирало от гордости. Маленький бунт удался!.. Щенок легкой трусцой семенил вдоль забора, жадно втягивая носом такие незнакомые запахи, которые накрыли его с головой. Поглощенный исследовательской работой, Крамара один раз напугал сторожевой пес Рекс, пробегая мимо его забора, малыш немного не рассчитал расстояние, и огромная немецкая овчарка, громким рыком и предупреждающим клацаньем больших белых зубов, быстро заставил щенка вспомнить о таком понятии, как чужая территория. Щенок до того перепугался, что отлетел от забора метра на два, и виновато оглядываясь решил было уже повернуть обратно и броситься бежать без оглядки. Но любопытство всё же взяло-таки верх. Он собрал остатки храбрости в кучку, и ползком-ползком, бочком-бочком преодолел опасный участок, поспешил навстречу приключениям. Впрочем, большая часть его путешествия прошла довольно радужно. Пару раз он свернул на право, как ему показалось, так он совсем и не удалился от такого родного запаха дома. Хотя откуда ему было знать о таком понятии как ветер, и что восприятие близости ошибочно, он ведь был полностью поглощен исследованием нового, открывшегося для него, царства. Многие местные собаки, находившиеся за заборами хозяйских домов, воспринимали маленького любопытного пройдоху вштыки, другие же угрюмо провожали взглядом, и вскоре щенок совсем перестал их бояться, его полностью поглотил новый мир открытый им, новые люди, проходившие мимо, новые запахи и целый мир в его распоряжении. Добравшись без особых происшествий до конца соседней улицы, Крамар присоединился к двум мальчишкам гоняющим мяч, те особо возражать не стали появлению нового игрока, и довольно радушно приняли в игру. Игра полностью захватила маленького беглеца, он катался по песку и траве, лаял не переставая, делал подножки игрокам, немного обиженно поскуливая, убегал в сторону, когда кто-то из них нечаянно наступал ему на лапу, или же грубо сбивал с ног, тем не менее, игра продолжалась. Как долго продолжалась игра, никто толком и не знал, но к концу Крамар так измотался, что едва только дойдя до тени, которую отбрасывал забор, рухнул, и немного понаблюдав за мячом, крепко уснул. Проснулся щенок под вечер, на улице не было даже какого-то намека на мальчишек, а солнце клонилось к закату, теряя свой полуденный зной, теперь ласково согревало ему рыжий бок и нещадно слепило глаза, собственно говоря, от этого он и проснулся. Щенок чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, а ещё ужасно голодным. С мыслью, что пора бы подкрепиться, Крамар проследовал обратным курсом к дому. Как и все маленькие дети, впервые нарушившие родительский закон, маленький пройдоха ни о чем каверзном и подумать то не мог, только его щенячья рысь выдавала, какое-то сомнение и страх перед наказанием. А может, стоит ещё погулять? Было очень весело! Желудок щенка капризно подал голос, и Крамар, наконец, отбросив все мысли о продолжении банкета, перешел на неуклюжий бег, признавая, что ОЧЕНЬ голоден. А ароматные запахи, которые витали повсюду, говорили о том, что люди уже сели ужинать, и он вполне мог его пропустить, щенок припустился ещё быстрее. Какая там осторожность, когда так есть хочется?.. Крамар не на шутку разогнавшись, на полном ходу вылетает на перекресток. Мгновенно раздается визг тормозов, и какой-то, похожий на рык, сигнал клаксона автомобиля. Щенок замер, плотно прижавшись к земле, не в силах ни отбежать в сторону, ни даже пискнуть. На него шло, железное нечто, как тот самый проезжавший, когда-то по полю, черный пикап. Глухой удар, Крамар кубарем пролетел под днищем машины. Боль, страх, всё смешалось!.. Перепуганный щенок, вопя на всё село, помчался единственной знакомой ему дорогой, в самое что не на есть безопасное место, так ему казалось. Человек, сидящий за рулем, выпрыгнул из машины, и громким отборным матом орал вслед уносящемуся на всех парах щенку. Затем крик замолк, человек явно о чем-то вспомнил, рассмеялся, и снова сев за руль, проводил щенка до забора, и понаблюдав ещё какое-то время за домом, запоминая, надавил на гашетку, и машина утробно рыча медленно исчезла в конце улицы. Щенок оказавшись за забором, никак не почувствовал себя в безопасности, свернув направо, пробежал за кучу дров, забился в самый угол, где падала густая тень от кустарника, и прижавшись задом к ограде, замер, поскуливая. Перед глазами всё ещё стоял тот черный пикап. И надо же было такому случиться, во дворе гуляла девочка, игралась в песочнице, когда щенок с тихим визгом пролез под забором и скрылся где-то вдали участка. И нет бы, немного подождать, но, девочка с обрадованным криком бросилась к нему, тем самым ещё сильнее пугая.
- Крамар, ты куда? Подожди, маленький негодник, мы тебя всюду искали! Да куда же ты?
Хозяин бы быстро сообразил, что что-то не так, и одернул дочь, да только его-то как раз дома и не было. Произошло то что должно было произойти. Девочка по неопытности, не смогла разглядеть безумный страх в глазах щенка.
- Ах, вот ты где! Вылезай… Мне туда не подобраться… Не бойся, ругать тебя не будут… - девочка просто спутала страх перед наказанием, т.к. имела дело пока только с ним, и настоящий страх. Она медленно подходила, а Крамар только с ужасом наблюдал за её детскими немного неуклюжими телодвижениями. Теперь как никогда они казались ему какими-то резкими и не привычными. Щенок прижался к земле и жалобно заскулил, словно ожидая того удара который обрушился неоткуда. Девочка, наконец, подошла, медленно присела и легонько потрепала его за ухом, от чего щенок только сильнее пискнул. Но тут девочка совершает настоящую ошибку, она попыталась взять его на руки. Крамар до того перепугался, что едва девочка приподняла его на полметра над землей, он заверещал, и оставив длинные царапины на руках, хорошенько шлепнувшись и пробуксовав, помчался под крыльцо, где не раз пережидал приступы гнева хозяина, когда тот приводил двор в порядок после очередного их баловства. Девочка немного ошарашенная последовала за ним. Крамару теперь лишь оставалось просто дать отпор, чтобы его оставили в покое. После коротких уговоров, девочка просунула руку в узкую щель и, схватив его за лапу начала вытаскивать, Крамар истошно завопил, с перепугу, оставил наисвежайший отпечаток своих маленьких острых зубов, на руке девочки. Тут всё смешалось, визг щенка, плачь девочки, злобный лай Геры, которая поспешила на помощь к своему чаду, со свирепым видом прижимая девочку к стене дома и доводя до истерического вопля, и крик хозяйки выскочившей на шум.
- Гера, место! – скомандовала она сорвавшимся голосом. – Что случилось?
Девочка лишь продолжала плакать, прижимая укушенную руку к груди, пачкая платье кровью. Мать, наконец, поняла в чем дело, и взяв дочку на руки унесла в дом. То ли так сложились обстоятельства, то ли судьба так распорядилась, конфликт был замят, подмят, под обыденные будни, но что самое главное он не был забыт!.. Простое непонимание, переходит в злобу, которую человек хранит, холит и лелеет в своей душе. А ради чего он это делает? Как ему кажется ради семьи, любви, дружбы… Но то не совсем так, злость, обида сама по себе очень сложное состояние души, и когда рассказать о наболевшем некому, эта маленькая обида начинает о себе напоминать всё чаще, словно гниющее изнутри яблоко, внешне оно румяное вкусное и так и хочется его съесть, а внутри сердцевину уже тронул тлен и гниль. Мать ничего некому не сказала о своей злобе, она сама всё и за всех решила. Вечером пришел отец, за ужином девочка рассказала ему про свой инцидент с Крамаром и Герой, яростно приукрашивая события, дети любят оказаться в центре внимания, даже просто путем пустой трескотни. Услышав версию дочери, муж краем глаза глянул на жену, та лишь улыбнулась. Но не было в той улыбке ничего теплого, лишь что-то натянутое присутствовало за столом. Это хорошо чувствовалось, да только тщательно маскировалось. Муж хорошо понимал, что отношение к нему поменялось, да только сделать ничего не мог, оставалось только ждать, эмоционального взрыва или же просто какого-то действия со стороны жены. Только вот с какой стороны? Задумчивый, и полностью погруженный в свои мысли, он вышел на веранду, немного постоял облокотившись плечом на косяк, он вдыхал прохладный воздух, в надежде на то, что тот охладит разгоряченную голову, его страшно пугала неизвестность, так внезапно на него обрушавшаяся. Медленно спустившись с крыльца, он устремил взгляд в звездное небо, как бы прося помощи у него. Небосвод был усыпан яркими звездами, которые образовывали созвездия, оставаясь таким же холодным и далеким. С одной стороны эти звездные дали манили его, подальше от проблем поближе к пустоте и спокойствию. Почти не отводя взгляда от неба, он прошел на задний двор и тяжело опустился на скамейку. Завидев хозяина, Гера тут же подбежала к нему, осторожно поддев носом руку и положив ему морду на колени, всем видом прося прощения и ласки.
- Ну что ты от меня хочешь? – спросил он, заслышав голос хозяина, Гера грустно со всем пониманием на него посмотрела. – Что вы сегодня натворили, а? Как же я теперь смогу обеспечить вам защиту? Я ведь даже не знаю что у неё на уме, но точно знаю, настроена она решительно и против вас…
Гера лишь виновато вильнула хвостом, прижала к голове уши и заглянула в глаза: «Ты ругай хозяин, ругай… Не хорошо вышло я знаю…». Хозяин и собака ещё долго сидели на заднем дворе, уже давно было за двенадцать, стояла теплая летняя ночь, а человек всё говорил и говорил, изливал душу зверю, ласково трепал за ухом, смотрел в коричневые покорные глаза, затем на небо, а собака слушала, бесконечно доверяя и открывая ему свою душу, она всё понимала.
|
