Сентябрь, месяц. Стояла осенняя погода, хотя для сентября, казалась довольно теплой. Ранняя осень. На улице моросил теплый почти летний дождик. Асфальт в некоторых местах, как будто бы дышал, и если присмотреться, можно было увидеть его дыхание. Легкое испарение, в низинах, образовывало целое ковровое облако над травой, и ветерок рисовал на нем невиданные узоры. Последние деньки бабьего лета выдались на редкость жаркими. Но лето ушло. Природа медленно и верно отдавала свое тепло. Деревья собирали в себя последние потоки теплого воздуха. Листья начинали приобретать желтый оттенок. Шесть часов утра. Городской центральный парк, был буквально услан густым, как-будто облако спустилось с небес, туманом. Пруд тоже находился под пуховым одеялом из нежной его дымки. На траве блестела роса. Природа пробуждалась ото сна. Небо затянуто серыми тучами. Было пасмурно.
По парку задумчиво шел паренек. Он не замечал не дыхания асфальта, ни дождя, ни густого тумана. Он просто шел, иногда поддевая носком кроссовка, первые опавшие листья с деревьев, что-то бурча себе под нос, словно это они виноваты, во всех бедах, которые всем скопом навалились на него в последнее время. Пареньку казалось, что это он во всем виноват!.. Об этом говорила абсолютно безразличная ко всему походка. Но одного более внимательного взгляда было бы достаточно, чтобы понять, что-то случилось… Но на улице царило спокойствие и тишина. И некому было увидеть того полного безразличия нарисованного на лице парнишки. Едва только взглянув на него, многие бы сказали, что мальчишке, пришлось слишком рано познать всю горечь взрослой жизни. Настолько тяжелый был его взгляд, и лишенное детской невинности лицо. Одет паренек был по-простому, синие потертые джинсы, старенькие кроссовки, белая футболка и черная ветровка у которой он поднял воротник. Гардероб обычного дворового мальчишки. Шел он, немного ссутулившись, глубоко засунув руки в карманы джинсов, устремив взгляд себе под ноги. Казалось, каждый шаг дается ему с трудом. Черные, как у ворона перо, волосы, были растрепаны в разные стороны. По лицу с левой стороны бежала струйка крови, от виска и по щеке вниз, опадая красной каплей на белую футболку. В волосах блестели капельки дождя. На скуле можно было рассмотреть хороший кровоподтек. Посмотрев на руки, которые покрывали синяки и ссадины, костяшки кулаков были стерты подчистую, об этом говорили четыре отметины на джинсах с каждой стороны. Парнишка побывал в нешуточной переделке. Глаза когда-то живые, теперь казалось бы просто, остекленели. Ничего не нужно!.. Он проиграл войну!.. Он так и не был услышан!.. Вокруг невыносимая пустота. Дойдя до парковой скамейки, паренек остановился, словно о чем-то вспомнив. Вытащил из внутреннего кармана куртки мобильный телефон, и с надеждой посмотрел на темный экран. Тот лишь отразил пасмурное небо. Пара капель с волос парнишки упали на дисплей телефона. Парень небрежно оттер их ладонью, и нажал несколько кнопок… Экран засветился. Парень тупо словно так и надо уставился на экран. А может он что-то искал?.. Скорее всего, он и сам не знал ответа на этот вопрос. Нажимая кнопки по наитию, он в итоге оказался в истории сообщений. Почему именно здесь?.. Может потому что отсюда всё и началось?.. Чего же он ждал от этого бессмысленного поиска?.. Паренек пролистал сообщения. Вот от матери. Вот от друга. Ещё. И ещё. Внезапно его палец завис в воздухе. Да именно отсюда-то всё и началось. Он ненавидел себя за это!.. По сути дела ничего бы этого не было, если бы не он сам. Теперь он не может быть с теми с кем хочет быть. И из-за чего всё это?.. Просто он по-своему хочет защитить близких ему людей. Но вот только выходит это гораздо сложнее и путанее. А главное его никто даже и не пытается услышать!.. Никто не хочет слышать, что же хочет он сам. Паренек долго и пристально смотрит на экран мобильного телефона. Как всё это произошло? Никто не знает!.. Вот уже целый месяц он не получал сообщений, месяц ему никто не звонил: «Принятые вызова – ноль», «Набранные номера – ноль», «Непринятые вызова – ноль»… Всё по нулям!.. Он никому не нужен. А ведь когда-то было время и от телефонных звонков отбоя не было, тогда он был кому-то нужен. С его мнением считались. Как же всё круто изменилось!.. Его рука снова нашла кнопки на телефоне и как неживая набрала несколько комбинаций… На экране высветилось последнее сообщение, которое он так долго и бережно хранил: «Прости… Честно, я не хотела бить по больному… Но я хочу тебе помочь… Ты очень изменился в последнее время… Мне больно смотреть на те перемены что в тебе происходят… Я всё понимаю и всё вижу… Я знаю как тебе дорог был отец… Мне очень жаль что его не стало… Знаю я и то что мать у тебя больна, и на лекарства уходят все деньги... Мы с ребятами могли бы тебе помочь чем сможем… Ведь на то и нужны друзья… Только пожалуйста перестань добывать грязные деньги… От них добра не бывает… Рано или поздно где-нибудь проколешься… Но ведь ты гордый, и никогда не попросишь помощи… Почему? Неужели ты думаешь, что мы все вокруг слепые, немые и глухие, да и вообще немощные?.. Ведь одно твое слово и мы бы тут же оказались за твоей спиной. Я видела как ты боролся с матерью… Скажи она ведь после той аварии начала пить?? Да, она потерялась в жизни, но если вслед за ней канешь в небытие и ты, вы погибните оба!.. Я очень хочу тебе помочь, но для этого нужно, чтобы ты сам перестал возводить вокруг себя неприступную стену!.. Не пропадай надолго… Люблю тебя…». Парень ещё долго смотрел на два последних слова. Насколько же был близок ему человек написавший смс?.. Она была лучшим другом. Сердце сжалось в груди. Дата последнего сообщения: «Двадцать девятое сентября две тысячи одиннадцатого года». И всё… Дальше ничего. Все отошли на задний план. И он остался один. В парке стоит непривычная тишина, ни легкого ветерка, ни даже утреннего говора птиц, казалось, атмосфера накалена до предела, словно загазованная бытовым газом комната, одна спичка и будет взрыв!.. В мозгу паренька что-то щелкнуло, мысли начали путаться, а из глубины сознания, словно кобра поднималось лютое зло. «Все бросили!.. Сам ты этого желал!.. Никто не соизволил позвонить и спросить живой ли я вообще!.. Значит никому не нужен!..». Рука с телефоном автоматически сжалась в кулак, да так что панель затрещала. Зло проснулось в нем так внезапно, что он и сам не успел среагировать на свои же действия. КЛАЦ!.. И телефон оказался на асфальте расколотым, на две половинки. Нечеловеческий рык вырвался из груди паренька. Схватившись за голову, пытаясь придти в себя, парень сделал кругов пять вокруг скамьи размашистым шагом. Он всё время что-то шептал, словно заезженная пластинка, повторял несколько фраз, и кричал или рычал от боли. С каждым шагом теряя нить злобы, идущей как карусель в голове, гнев постепенно пошел на убыль, и паренек тяжело дыша, плюхнулся на скамейку, устремив свой уничтожающий взгляд на расколотый телефон. Он уже успел пожалеть о том, что сделал. Промелькнула мысль о слабости, но он тут же её откинул, словно ненужный клочок бумаги. Парень прокрутил в голове ещё один, недавний свой скандал с матерью. Ведь все эти раны он получил, от её собутыльников. Домой не хотелось. Да и вообще уже ничего не хотелось.
Отец его был военнослужащий. Человек суровый, не разговорчивый. Он мало уделял времени сыну. Но всё же когда у него появлялось время, он целиком и полностью посвящал его семье. Как известно, боевой офицер, а именно офицером был отец паренька, никогда не станет жаловаться, если на службе возникнут проблемы. Гордость дороже!.. В тот роковой день, что-то случилось и не очень хорошее. Парень прекрасно помнил, в каком взвинченном состоянии отец сел за руль. Мать сидела рядом, тоже через чур молчаливая, друг на друга не смотрели. Он сидел на заднем сидении и с опаской следил за тем, что будет дальше. Отец постоянно бурчал что-то себе под нос, очень неразборчивое, наверное, надеясь, что кто-нибудь из сидящих в машине удосужиться ему ответить. Но все молчали, зарывшись в свои мысли. Деревья мелькали за окном с невероятной скоростью, а посмотрев вперед, можно было подумать, что ещё чуть-чуть и машина пойдет на взлет. Мать попыталась что-то сказать на счет скорости, но отец так злобно спросил: «Что?..», типа вы что-то имеете против, как у неё тут же перебило всякое желание возражать. Она лишь тихонько прошептала: «Хорошо, хорошо, дорогой… Следи за дорогой!..». Паренек же сидел, сзади вцепившись в сидение, так что костяшки пальцев побелели. Он на всю жизнь запомнил ту поездку!.. На повороте, отец не справился с управлением, и они съехали в карьер. Машина протаранила барьер, и с силой влетела в дерево, как раз со стороны водителя. Паренька выбросило через лобовое стекло. Каким-то чудом ему удалось разминуться с деревом. «Счастливая» случайность, не иначе!.. Сейчас он мечтал об одном, чтобы его тогда забрали… Но увы и ах!.. Отец погиб в той аварии, он же отделался переломами и парой серьезных ушибов, а вот матери повезло куда меньше. Она провела в больнице год, врачи диву давались, что она вообще выжила, а то когда она самостоятельно пошла, было для них настоящим чудом. Её тело почти полностью восстановилось, а вот с сердцем начались проблемы. Она сидела на сильнейших и дорогущих лекарствах. Но беда в другом… Мать просто не смогла смириться с тем что теперь навсегда останется инвалидом. Она часто упрекала в этом паренька, ведь тот по идее отделался лишь легким испугом. По крайней мере, так она выражалась при сыне. Он прекрасно понимал, что мать, откровенно говоря, ему завидует. Она немного тронулась умом… Он остался «невредимым», хоть и вылетел из машины, она же поплатилась своим здоровьем. С тех самых пор у него с матерью отношения сошли на нет. Она хотела жить, так как жила до аварии, а он ей не позволял. Так совсем скоро, получая пенсию по инвалидности, она вместо того чтобы тратить её на лекарства, начала покупать выпивку. Она хотела, умереть… Обычное состояние, погруженного в депрессию человека. Парнишка сразу понял, что ничем хорошим это не закончится. Он честно исполнял обязанности сына, устроился на работу. Работал сутки напролет, лишь бы матери хватало на лекарства. Он пытался с ней говорить, и она вроде бы понимала, о чем речь, и каждый раз обещала что исправится. Но каждый раз всё начиналось сначала. Он забыл про друзей, бросил учебу, работал, убирался по дому, выносил так ненавидимые им бутылки из-под спиртного. Мать же этого не просто не ценила, а из вредности делала ещё хуже. Она мешала таблетки с алкоголем, приглашала собутыльников и растягивала удовольствие на недели!.. Через неделю другую ей становилось плохо и под страхом смерти она медленно сбавляла обороты и вроде бы приходила в себя ненадолго. Этот замкнутый круг не прекращался.
Паренек сидел на скамейке, мрачно уставившись прямо перед собой. Он не замечал, что в парке начали появляться люди, да и какое им было до него дело, как впрочем, и ему до них. Слишком завораживали его проносящиеся в голове мысли. Дождь на улице усилился и пробегающие с зонтами люди не замечали сидевшего и мокнувшего под дождем паренька.
Вот он вернулся домой и как всегда увидел свою мать, сидевшую на кухне с двумя «приятелями». Он поздоровался с ними и с ней, и вроде бы, можно сказать не сделал никаких резких движений. Но матери что-то не понравилось, и она ни с того ни с сего начала его унижать. Вроде он к этому привык, но тогда у него у самого настроение было не на высоте. Он никак не мог понять, что сделал не так, но стоять и слушать неразборчивые вопли матери уже становилось невмоготу. Ещё и её «приятели» нахально лыбились, глядя на него с каким-то презрением, словно понимали из-за чего весь сыр бор. А мать так и подпирало, чтобы он ей что-то ответил, пусть даже невпопад, она буквально перешла на визг. Ну, он и ответил, что именно сказал он не помнил… Прекрасно осознавая что вернее всего было бы промолчать. Самого факта, что не выдержал и сорвался, он тоже не помнил. Это было впервые. Он схватил мать и вытолкал её из кухни. За неё тут же заступились еле стоявшие на ногах «друзья-приятели». Паренек хорошо помнил, как пролетел пол кухни и ударился затылком о раму окна, когда один из них отдернул его за шиворот, стекло в раме зазвенело, но не разбилось. Что произошло дальше, он вспоминал с большим трудом.
Взгляд паренька прошелся по маленькому мальчику, которого мать тащила за руку в детский сад. Могло даже показаться, что уста его тронула улыбка. Он любил это время, тогда всё было размеренно и беззаботно.
Затем оборванные появлением мальчика мысли воспоминаний, поплыли дальше. Другой попытался открыть дверь, но паренек немного отошел от удара, и схватив первое что попалось ему под руки огрел его по голове. Тот осел. Мальчик попытался вспомнить предмет, но всё что он смог вспомнить, так это то, что предмет был деревянный, на этом всё. Паренек повернулся к первому, он наградил его могучим, но не четким ударом по лицу. Парень, снова упал, ударившись плечом о ножку стола. Не успел он опомниться, как получил ещё один удар в живот. Пелена заволокла глаза, стало трудно дышать. Он, недолго думая, сделал кувырок прямо под ноги обидчику. Раздался жуткий грохот, нападающий, перевернув стол, повалился на пол. Мальчик тут же оказался на нем верхом, и начал наотмашь бить того по лицу, бил сильно, как взрослый мужчина. Мужик попытался прекратить эту беспорядочную лупку, и схватив с пола, что первое попалось под руку, звезданул паренька где-то в районе виска. На мгновение мальчик потерял ориентацию, но бить не перестал, а наоборот удвоил силу удара. Часто мазал, но бил из последних сил. Лицо мужика быстро превратилось в один сплошной синяк, с хорошими кровоподтеками, а костяшки кулака мальчишки покрылись глубокими ссадинами. Так остервенело он ещё никогда и никого не бил. Наконец увидев, что силы обороняться у мужчины не осталось, ударив в последний раз, паренек слез с него. Но тот почувствовал слабину и попытался схватить его, парень не долго думая подобрал с пола электрический чайник, и хорошо размахнувшись, как следует, приложил об голову нападающего. Больше сопротивления он не оказывал, а чайник от удара треснул. Паренек, пошатываясь, пошел к двери, там уже начал шевелиться второй, но завидев мальца, лишь шарахнулся в сторону. Паренек не глядя на него открыл дверь, и на него тут же с хриплым от изумления визгом набросилась мать. Парень схватил её за плечи, тряхнул пару раз, мечтая лишь об одном, чтобы она замолчала. Взглянув в глаза сыну поневоле, которые были похожи на стеклянные, глаза уставшего от жизни человека, она замолчала. Силы сопротивляться покинули её. Сын взял её за руку, провел в другую комнату, усадил в кресло, накрыл пледом, и сказал всего два слова: «Отдыхай мать…». Затем паренек вернулся в кухню, но там уже никого не было, он, тяжело вздохнув, поднял перевернутый стол и табурет, сел и, облокотившись на стену, закрыл глаза. В комнате опять завопила мать. А у него на душе вдруг наступило спокойствие, какое он уже давно не ощущал. Ему уже было глубоко наплевать на то, что ему кричала мать. Паренек впервые в жизни почувствовал, как плачет душа, слезы сами по себе текли по щекам. Какую же боль причиняли эти слезы, как-будто серная кислота разъедала его душу, но и легче тоже становилось, рыдала душа!.. Он никогда не плакал, даже когда отец бил его широким солдатским ремнем, даже тогда он смог сдержать слезы обиды, а теперь же было просто невмоготу. Мысли носились с такой скоростью, что он мог понять лишь одно, он слишком сильно устал, чтобы о чем-то думать. Немного прибравшись на кухне, под звуки материнских воплей, которые, то затихали, то начинались вновь. Паренек умылся, и немного подержав руки под холодной водой, собрался и вышел из дома. Мать только тогда решилась выползти из кресла и уже на лестничной площадке, вдогонку прокричала: «Ты!.. Маленький гаденыш!.. Опять всё испортил!.. Мерзавец, ты мне больше не сын!.. Уходи и не смей возвращаться!». Паренек даже споткнулся, и не дойдя до конца лестничного пролета, обернувшись спросил: «Ты этого хочешь, мам?..». Она не ответила ему, лишь посмотрела, как-то свысока, и зашла обратно в квартиру. Щелкнул замок… Наступила тишина…
Очнувшись от воспоминаний, он всё ещё сидел на скамейке. По щекам снова потекли слезы, но он не боялся, что его слабину увидят, дождь был отличной маскировкой. Парнишка весь вымок. В парк начали появляться люди. С зонтами они туда-сюда сновали по улице, словно муравьи в муравейнике. Тут уже не было так уютно, люди мешали думать, и паренек медленно, немного поежившись, то ли от боли то ли от сырости, встал со скамьи, бросил на неё прощальный взгляд, и направился к дому. Шел невероятно медленно, периодически глядя на небо и подставляя лицо хлестким каплям дождя. Он не зря пришел в парк, это место было знакомо ему с самого детства, и почему оно так хорошо ему запомнилось, он отлично знал. Здесь они гуляли всей семьей по выходным, когда дома был мир и покой. Отец был веселый, и мать всё время смеялась. Такими он запомнил эти походы в парк. Он был маленький, родители молодые и счастливые. Они часто ходили к пруду и устраивали там пикники. Паренек хорошо помнил, как играл с ним отец, он даже помнил мяч, такой маленький резиновый, синий с одной стороны, красный с другой, а посредине золотая полоса. Мяч помещался отцу в ладонь, ему же ребенком казалось, что мяч размером с арбуз. Он помнил то ощущение, чего-то родного и теплого, когда отец брал его за руку, и его рука утопала в невероятно большой отцовской ладони. Он был счастлив!.. Перебрасывая друг другу мяч, паренек помнил, что он смеялся. Сейчас ему даже казалось, что он слышит свой собственный смех сквозь время. Он вроде как даже улыбнулся, хотя улыбка вышла далеко не искренняя. Как же не вписывалась она и этот смех в нынешнее время!.. Всё слишком круто изменилось!.. Слишком тяжелый груз взвалила на ещё детские плечи судьба!.. Улыбка мягко переходила в ухмылку, он уже решил что сделает!.. Он устал сражаться… Его слова уже давно не имеют никакого значения. Он честно попытался удержать всё в своих руках, но оно осыпалось, словно зола сквозь пальцы. Всё было бесполезно!.. Сколько раз он пытался достучаться до матери?.. Но она его и слушать не желала, продолжая делать по-своему. Так зачем же дальше продолжать свое жалкое существование?.. Как был никому не нужен, так и остался никем, в этом большом и несправедливом мире. Парнишка шел широким шагом, всё сильнее злясь на окружающий мир, людей, которые не умеют слушать, друзей, которые вечно лезут не в свое дело. Они все умеют лишь жалеть да сочувствовать, причиняя ему тем самым ещё большую боль!.. Руки сжались в кулаки, мысли вот-вот были готовы закипеть, словно масло в котле!.. Он запутался. Да и выходить из этого вечного лабиринта не хотелось. Парнишка едва-едва мог сдерживаться. Сейчас бы хоть у кого-нибудь спросить совета, да хотя бы наорать на кого-то, кто поймет и не станет возникать, но и тут у него теперь больше не было выбора. Разум отошел на второй план, им двигали безрассудные эмоции. И под стать настроению паренька, тучи на небе плавно перешли в грозовые, небо быстро стало темным и мрачным. Лишь изредка сверкала молния, точно проблеск фонарика в темноте, точно какой-то призрачный отзвук идеи в голове. Парнишка сильнее прижал воротник куртки к шее, чтобы вода не попадала за шиворот, но это мало чем помогало, так как он уже весь промок до нитки, твердым шагом шел по улице, не обращая никакого внимания ни на сверкающую в небе молнию, ни на раскаты грома. Люди исчезли с улиц города. Было всего лишь утро обычного будничного дня, а можно подумать, что сейчас уже глубокая ночь. Молния отражалась в глазах парнишки. Он уже всё для себя решил. Как решил когда-то давно, что больше никогда не сядет в машину ни под каким-либо предлогом. Парнишка сейчас был готов ощутить на себе всю мощь удара молнии. Под очередной раскат грома, пареньку вдруг ни с того ни с сего, вспомнилась картинка из детства, которая совершенно не вписывалась в весь этот хаос творившейся у него в голове.
Только-только прошла гроза, он маленький с отцом и матерью отдыхал у кого-то в гостях, в деревне. Они с отцом вышли на задний двор, небольшого деревенского домика. За изгородой которого начиналось бескрайнее поле. Сейчас он бы назвал это поле, дорогой в никуда. Отец крепко держал его за руку, они шли по краю чего-то очень пленительного и завораживающего. Он помнил, как чеканил шаг в резиновых сапогах, по мокрой от дождя траве, стараясь не отставать от отца. Он чувствовал его любопытный взгляд, казалось даже затылком. Природа после дождя словно очнулась, для того чтобы снова жить, бесконечно знойное лето давало о себе знать. Теперь же получив порцию живительной силы, она заново переродилась. Положив ладошку на песок можно было почувствовать, что земля ещё теплая!.. Маленькому мальчику очень нравилось ощущать, как иногда мокрая трава касалась незащищенных сапогами коленок. Ему казалось, как-будто это щенок пытается его лизнуть. Так они шли вдоль бескрайней, живой, зеленой пустыни, он и отец, каждый погруженный в свои мысли. Потом отец, взяв его на руки, сказал: «Смотри, сынок, радуга!.. Это ОН рисует в небе красками!..». Мальчиком он смотрит по направлению отцовской руки, и видит эти краски разных цветов. Отец сажает его на плечи, и мальчишка, протягивая к небу ручки, думая, что вот-вот дотянется до чуда!.. Он улыбается… Как бы теперь он хотел вернуть то лето!.. Вернуть такого родного и близкого, взрослого друга!..
Воспоминание, начало тонуть в сгущающихся мрачных мыслях, как тонет бумажный кораблик в ручейке, переполненный дождевой водой, затянутый в водоворот. Слепая ярость снова поработила его разум. Во вроде бы оживших на мгновение глазах, парнишки, блеснуло с новой силой безразличие. Вот он, его дом… Вот его подъезд… Паренек остановился и поднял взгляд к небу, как бы спрашивая себя: «А мне это надо?..». Естественно ему никто не ответил, только пара голубей сорвалась с крыши, да какая-то девочка, смотревшая в окно второго этажа, задернула штору. Вокруг стояла тишина, крупные дождевые капли хлестко разбивались об асфальт, о плечи паренька. С волос текли струйки воды, дождь смыл кровь. Казалось, дождь может смыть всё. Он может сделать так, чтобы всё забылось. Но, как известно заранее, мечты в этом мире остаются мечтами, а за мысли высказанные, когда-либо вслух, ты всю жизнь потом получаешь пинки и затрещины. Это паренек уяснил с самого детства. Много ли ума нужно чтобы понять, кто есть окружающие тебя люди? Совсем не много, если ты сам понимаешь, где находится та грань добра и зла. Только вот что делать, когда эта грань становится почти призрачной?.. Сражаться один против всех твое обычное занятие, и раз за разом терпишь поражение?.. Сил для сопротивления больше не остается, и ты словно «Титаник», окунаешься в бездну мрака!.. Паренек пасмурно посмотрел на дверь подъезда, как-то с придыханием вздохнул и шагнул вперед. Вот окна его квартиры, на первом этаже, с решетками, но они как-будто не вписываются в сам дом. Они чужды самому дому. А ведь когда-то прекрасно с ними гармонировали. Так казалось пареньку. Хотя… Может ему просто так казалось… Перешагнув порог подъезда, он на какое-то время очутился в той самой тьме, что преследовала его по жизни. И он в очередной раз задал себе вопрос: «А стоит ли?..». Но тут как всегда верх взяла ярость!.. Парнишка тяжелым ватным шагом преодолел четыре или пять ступенек первого этажа. Если честно, то он и сам никогда не задумывался, сколько всего этих ступенек на самом деле. Затем повернул налево, вот она его дверь. Парнишка, аккуратно вставил ключ в замочную скважину, и осторожно повернул. Оказавшись дома, он закрыл за собой дверь, и тихо прошел в свою комнату. В зале на диване спала мать, и тут снова была тишина, лишь часы глухо отсчитывали время, да где-то за стеной у соседей плакал ребенок. Паренек прошел в комнату, переоделся и тяжело упал в кресло. Мысли опять со всех сторон навалились на него. Мрачные и невероятно тяжелые. Хотелось биться в истерике, и чтобы каждый видел его безумие!.. Мальчик судорожно сжимал подлокотники кресла и смотрел прямо перед собой остекленевшим взглядом. Картинки мчались перед глазами с невероятной скоростью, и в какой-то момент, паренек, забыв про всё на свете, встал, прошел в другую комнату к комоду, на котором стояли семейные фотографии, открыл третий сверху ящик, порылся немного и из самой глубины извлек деревянную продолговатую коробку. Закрыл ящик, чуть ли ни пинком, и скользнув взглядом по лицу матери, которое во сне выглядело спокойным и безмятежным, вернулся обратно. Плюхнувшись в кресло и положив на колени коробку, открыл. В коробке на бархатной вырезке лежал именной револьвер отца, ему его подарил сослуживец, лучший друг, который занимался реставрацией старинных вещей, до службы в армии. А после службы решил подарить, самый ценный экземпляр своей коллекции, отцу мальчика, за то что тот спас ему жизнь. Слова благодарности были выгравированы на рукоятке. К револьверу также прилагалась коробка патронов. Парнишка провел рукой по рельефному узору, украшающего ствол оружия. Что-то знакомое было в этом ощущении прикосновения кончиками пальцев к холодному металлу. Когда-то они вместе с отцом стреляли из него по банкам. Тогда ему нравилось ощущение рукоятки револьвера в руке, теперь же что-то необычное было в этом прикосновении. Что-то чужое. Паренек достал револьвер из коробки, приятное ощущение тяжести в руке посетило его. Мальчик помнил, с какой любовью его отец чистил пистолет, он был горд собой, он ни один раз рассказывал сыну немного приукрашенную историю, а мальчишка сидел перед ним с разинутым ртом и с нетерпением ждал конца истории. Взор мальчишки притуманился и в голове с новой силой поплыли тяжелые мысли. Паренек, медленно перебирая в голове воспоминания, открыл коробку с патронами, достал всего один патрон и посмотрел на шесть туннелей барабана. Точно шесть путей, и по одному из них он должен пройти. Только теперь он не вправе выбирать, пусть выбирает судьба. Парнишка вставил патрон в барабан, крутанул его и щелчком закрыл. Руки резко похолодели, на лбу появилась холодная испарина. «А действительно ли мне это нужно?». «Не надо об этом думать!..». Обрывает он сам себя, «Мое время прошло…». Он устал. Его начинает колотить мелкая дрожь. Он понимает, что нужно действовать. Паренек взводит курок, устремляя свой взгляд на фотографию отца, теперь всегда стоящую на письменном столе. «Скоро встретимся…» думает он. Как же он запутался. Он устал, когда с ним обращаются как с человеком, который вроде бы и присутствует, но и одновременно отсутствует. А ведь он здесь, он никуда не ушел, он всё слышит и понимает. И виновата во всем ОНА-СУДЬБА!!! Парень ещё пару раз ударят по барабану, тем самым давая волю чувствам. Барабан со звуком пулеметной очереди прокрутился и замер. Наступила зловещая тишина. Только настенные часы, четко отсчитывали, то время, которое ему осталось. Тик-так… Тик-так… Тик-так… Этот монотонный звук очень сильно бил по голове, и не выдержав, паренек резко поднес револьвер к виску, он прочувствовал кожей, холодный металлический кружок пистолета. «Теперь решай, ТЫ!..» - сквозь зубы процедил паренек, и зажмурившись нажал на спусковой крючок…
ЩЁЛК!!! Мальчику показалось, что звук был подобен громогласному рыку, как будто кто-то проревел на ухо: «ЖИЗНЬ!..». Всё-то мужество, которое он так тщательно собирал в кулак, мгновенно куда-то всё улетучилось. Силы испарились, и револьвер выпал из рук. Паренек скатился с кресла, словно по наклонной стиральной доске тряпка, и тяжело задышал, обливаясь холодным потом. Он сидел на коленях и тупо смотрел на револьвер, лежащий перед ним. И в голове крутилось только: «Зачем?? Почему?? Что я ещё не видел в этой жизни?? Я устал, сколько можно?..». По телу пробежала дрожь, он запрокинул голову на кресло и посидел так немного, не шевелясь и ни о чем не думая, стараясь привести мысли в порядок. Горькие слезы обиды текли у него из глаз. Его снова не услышали!.. Русская рулетка… Сколько раз уже можно пролетать??? Вот в очередной раз взводишь курок, думая, что он будет последний, но судьба снова дарит тебе жизнь, где справедливость?..
Паренек протянул немного дрожащую руку к револьверу и открыл барабан. Зрачки расширились от ужаса, а разум мгновенно протрезвел. Гильза была пустая!.. От страха у паренька пересохло в горле, он судорожно сглотнул, кадык медленно прошелся по горлу, словно наждачная бумага. «Быть такого не может!..» - подумал он. – «Я же сам лично закладывал патрон в барабан!..». Парень лихорадочно коснулся виска, около которого держал дуло пистолета, ему казалось, что он даже сейчас ещё чувствует холодную сталь, и запах пороха. Он посмотрел на пальцы и вскрикнул, сердце в груди сделало сальто, а боль отозвалась громким отзвуком где-то в основании черепа. Дыхание остановилось, не вздохнуть, не выдохнуть, крик застрял где-то по дороге к горлу. Кровь… Мальчик шатаясь, подошел к зеркалу, и с опаской заглянул в него. На виске был ровный кружок, отверстие проделанное пулей, а из него темными струйками текла кровь. Парнишка, не веря своим глазам, судорожно смазал текущую из раны кровь, размазывая её тем самым ещё больше. Лицо мгновенно приобрело мертвенно бледный оттенок, ноги начали подкашиваться, и ему пришлось отдать все оставшиеся силы на то чтобы просто устоять, намертво вцепившись в крышку стола.
- Я умер?!.. - спросил он скорее сам себя.
Мальчик провел рукой по зеркалу, оставляя на нем кровавые полосы. Вдруг сзади послышался шорох и сдавленный смешок, боясь обернуться парень, заглянул в зеркало, направляя свой взгляд туда, где должен был виден темный угол комнаты. Там в углу кто-то был, он видел его силуэт в отражении, и этот кто-то, внимательно, не отрывая от него взгляда, наблюдал за ним. Лицо разглядеть было невозможно, его скрывал сумрак, а вот глаза, пареньку казалось, что он чувствует, как проходит сквозь него холодный и тяжелый взгляд незнакомца. Паренек со сдавленным стоном, обернулся, ноги не слушались, и он медленно осел на пол.
- Вы кто?.. - выдохнул он, совершенно запутавшись в реальностях.
Взгляд затуманился, горло сжалось до размера соломинки, и он даже не спросил, а просто напросто пропищал. Теперь он видел, в комнате находился ещё один человек, а может и не человек, скрытый тенью. Фигура была метра два ростом, в черном балахоне, и этот исполин просто стоял и смотрел на него не моргая. Мальчик чувствовал, как человек улыбается, даже скорее ухмыляется и молчит. Молчание стало затягиваться, и паренек собравшись с мыслями задал вопрос ещё раз. Кровь стучала в висках глухим молотом. Он никак не мог понять жив ли он, или уже в аду, и этот кошмар никогда не закончится. Фигура пошевелилась и вышла на свет. Лучше бы он этого не делал. Паренек зажал рот руками, сдерживая рвущийся из груди вопль. Ноги мальчика заскользили по полу, и он буквально впечатался в ящики стола. На него смотрела странная помесь мертвеца, пролежавшего в гробу как минимум месяц, и некое подобие бледнолицего только что усопшего. Кожа бледная, кости обтянутые кожей, так словно та тряпка на веревке. Мраморный оттенок придавал коже какое-то магическое свечение. Незнакомец снял капюшон, мальчик истерически вскрикнул, хотя сил на крик не осталось, и крик сошел скорее за стон. Волосы пришельца были растрепаны в разные стороны черно-пепельного цвета, казалось, кто-то сверху посыпал их пеплом или мелом. Глаза сами зрачки напоминали кошачьи, с красным ободком, сощуренные горящие даже в темноте щелки. Лицо одно сплошное месиво из шрамов и ожогов. А губы изогнуты в безумной усмешке, открывая ровный ряд, чем-то схожими с тигровыми, зубов.
- Господи, прости, я не хотел!.. - начал шептать паренек, сжимая на шее, серебряный крестик, и пытаясь оторвать шнурок на котором тот висел, словно он душил его.
- Чего это ты про Господа вспомнил? - ухмыльнувшись, спросил незнакомец. - Испугался что ли? Знаешь, я тут уже не в первый раз за тобой наблюдаю, и с каждым разом становиться всё забавнее и забавнее. Мне в свое время выпадало следить за смертью многих, самоубийц, повешение, полосование вен, кидание под движущийся транспорт, полеты с окон с крыш… И я так могу перечислять долго… И вы думаете, что вы бедные несчастные, обиженные судьбой людишки, но по мне вы мерзкие выскочки требующие к себе слишком большого внимания!.. Устали от жизни?.. А вы её вообще видели?.. А может быть, вы видели Ад, раз так рьяно желаете туда попасть, думая, что смерть есть избавление от мук?.. Ан, нет, это только начало!.. Вечного хождения по замкнутому кругу собственных неудач… Ты же меня почему-то заинтересовал, ты не похож на потерявшегося в жизни человека, уставшего от проблем да. Но ты не откровенная падаль, которая вечно ноет. Кстати, я не представился, меня зовут Многоликий. И я жнец. - представился незнакомец, игриво протягивая мальчишке руку.
Тот шарахнулся в сторону, с такой быстротой, что со всей силы, не рассчитав расстояния, врезался плечом в стену.
- Парень, у нас не ответить на приветствие старшего, даже в Аду считается большим неуважением! - сказал жнец. – Даа, забавнее тебя мне ещё не доводилось видеть. Многие кто видит мой истинный лик, начинает биться в истерике, тобой же движет интерес.
Паренек удивленно уставился на него.
– Что? Откуда знаю? Вижу во взгляде. Но тебе интересен ещё и тот факт, что произойдет после того как ты умрешь. Ты не боишься умереть. А любой самоубийца, за мгновение до смерти испытывает панический страх. Твой страх он другой… Он пропитан интересом, и мольбой об избавлении. Я это чую. Ну так, что дашь руку, или будем играть в гляделки?..
Всё это время мальчик, не отрывая взгляда, от лица Многоликого, стараясь понять его намерения, а заодно незаметно, краем глаза изучал его фигуру. Одет он был в костюм с иголочки, и хоть все руки у жнеца были покрыты кровью, на костюме же ни пятнышка. Паренек, кое-как оторвал взгляд, и ещё какое-то время помявшись, протянул ему руку, с нескрываемым отвращением, пожал, и тут же одернул вытирая её о штанину. Глаза Многоликого сверкнули:
- Ух ты, какие же мы брезгливые то стали!.. Между прочим, это твоя кровь, а не моя, и даже не других особей вроде тебя. Ты думаешь, мне, особо хочется с тобой здороваться?!. Нет… Но меня научили, проявлять уважение даже к слабейшему. И не надо на меня так смотреть!.. Я вообще заговорил с тобой, забавы ради. Меня очень забавляет, как вы рассуждаете о смерти и жизни. Мечтаете, черт знает о чем!.. Ой, умру, и всё для меня закончится, меня все пожалеют. Все сразу любить будут. Ха!.. Поэты-романтики!.. Только, вот нет в смерти ничего такого!.. Слабаки!..
Тут у мальчишки неожиданно прорезался голос:
- Но я хочу умереть!.. - сказав это, паренек запнулся, он и сам от себя не ожидал, что вообще сможет что-то из себя выдавить.
- Эээ, брат, да ты и сам не знаешь, чего хочешь!.. - фыркнул Многоликий.
- Я устал! Устал… Так жить! - сипло выкрикнул мальчик.
- А как жить? - в свою очередь спросил жнец.
- Вот как, я всю жизнь отвечаю за то, что не совершал! Мне надоело быть козлом отпущения! И если твоя работа состоит в том чтобы забрать меня, то давай тогда по быстрее! - сорвался на крик паренек.
- О, как! Ты козел отпущения значит?.. Посмотри-ка на меня мой дорогой, и скажи кто по-твоему я? А?! - злобно еле сдерживая гнев свистящим шепотом проговорил жнец, глаза его недобро сверкнули. – Когда-то я тоже был человеком… Фокусник в цирке… Давно это было… Семья моя от меня отказалась, из-за того что я родился уродом. Фриком, по-вашему. Времена были не спокойные, и за рождение урода, мою мать могли обвинить в колдовстве, и в конечном итоге сжечь на костре. Так что у родителей стоял выбор, либо убить при рождении, либо дать шанс испытать судьбу. Меня отдали в проходивший мимо цирк. Уродство мое заключалось в том, что я могу примеряя маски, вживаться в них, а получаемые раны, просто напросто заживали. Отсюда и имя Многоликий. Но к сожалению, примерив маску, лицо мое менялось, как бы приобретая очертания самой маски, а раны наносимые живодерами, отражались на моем истинном лице. Мой дар оказался проклятием, и меня научили убивать. Со временем я вошел во вкус, я уничтожил всех, кто воспитывал меня, и перешел на мирное население. Началась охота, и как-то бежав через лес, от очередной погони, я наткнулся на старика, который предложил мне сделку, он сделает меня нормальным, если я заключу с ним сделку. Откуда же я знал, кто передо мной?!. Я не задумываясь, согласился на все его условия, в них входили: он лишит меня таланта, и я стану одноликим, если отдам ему душу, и подпишу контракт вечной службы. Молодой, злой на весь мир, я не раздумывая согласился на все его условия. С тех пор, я нахожусь на службе у самой Смерти. Правда, меня лишили права выбора, и Смерть мне оставила моё истинное лицо, на котором отразились все шрамы моей никчемной земной жизни. Мучить души в Аду меня не поставили, моей работой заключается забирать души тех, кто обрекает себя на вечные страдания. И знаешь мне это нравится!..
Мальчик молчал, упрямо смотря себе на колени, он прекрасно чувствовал, как внутри жнеца беснуется зверь.
- Вот и скажи мне кто я после этого?.. Я ведь и мать убил за предательство… - спросил Многоликий, который внезапно оказался около мальчика и держащим его за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза.
Он сжал руку с такой силой, что на коже паренька остались кровоточащие царапины от его ногтей, но он не закричал от боли и не попытался вырваться, он упрямо смотрел жнецу в глаза, как бы принимая негласный вызов.
- Слабачекссс… - протянул Многоликий.- Ты в курсе?..
Жнец расхохотался.
- Тебе бедному несчастному так надоело грезить мечтами, и барахтаться сопротивляясь бурному течению, заранее зная что утонешь… Правда, зачем это надо?.. Лучше сразу идти ко дну, не дождавшись мимо проходящего спасательного корабля. Ты не испытал в жизни ещё и малую толику, того что тебе предписано.
- Сомневаюсь… - пробормотал паренек.
- Сомневаешься?! - Многоликий даже взвыл. – Фу, какие же вы все нытики! Одним подавай деньги, - им мало, другим власть – и этим мало, третьим все семь смертных грехов, но и того вам мало!.. Ещё одни ноют, что им всё надоело, они устали, хотя не прошли и половины жизненного пути. Слушай, друг, ты уж определись чего ты хочешь…
- Я тебе не друг… - вставил паренек.
- Ну да, у меня нет друзей, да и вообще определения такого нет, каждый сам за себя и всё тут. В последнее время, вы люди, сами строите свой маленький Ад на Земле. Нет, не мир, а именно, Ад. - сказал жнец, заметив, что паренек бросил на него быстрый косой взгляд. – Позабывали простые законы Создателя вашего, и думаете, что мир вам покориться, ан нет!.. Существует путь по которому ты должен пройти от начала и до конца достойно… Вы же ноете, бедные мы несчастные, как нам плохо!.. До чего же мерзко!.. Вы и понятия не имеете, что такое плохо!..Хочешь я тебе кое-что покажу? - дойдя до крайности, вдруг спросил Многоликий.
Мальчишка осторожно, немного натянуто мотнул головой.
- А по-моему тебе это стоит увидеть. У тебя всё равно нет выбора!.. - твердо сказал жнец, рывком поднимая паренька за шиворот, подтягивая к себе вплотную, хватая его за грудки и аккуратно почти не касаясь острыми ногтями, докаснулся до лба.
Тело мальчика стало таким тяжелым, что когда жнец его отпустил, оно с грохотом рухнуло на пол, сам же паренек остался стоять, со страхом глядя на самого себя, но вот боль от удара он всё же почувствовал, рот наполнился солоноватым привкусом крови, ему даже показалось, что он выбил пару-тройку зубов.
- Оно нам там мешать будет… - сказал Многоликий, бросив на тело презрительный взгляд, словно это протухшая коровья туша.
Паренек провел ладонью по губа, и вскрикнул:
- Почему у меня кровь?..
- Потому что ты только что смачно поцеловал пол… - буркнул в ответ Многоликий. - Пойдем, оно тебя тут подождет…
- Что ты имеешь ввиду? - испуганно спросил парень.
- Не важно потом поймешь, пойдем. - сказал жнец, затем закрыл мальчику глаза, и зашептал ему что-то на латыни скороговоркой на латыни, когда паренек вновь открыт глаза, в лицо пыхнуло нестерпимым жаром, альвеолы легких, казалось вот-вот начнут лопаться в груди, с тем самым звуком что лопается приготовленный попкорн.
Воздух вокруг был раскален настолько, что кожу жгло, а каждый вздох давался с большим трудом и болью.
- Небольшой здешний недостаток… - пробормотал жнец, с небольшой кривой усмешкой наблюдая за мальчиком. – И тут ещё довольно прохладно, и безлюдно. Хочешь, пройдем дальше?
Мальчик в нерешительности замер.
- Ну, чего же ты?? Вы все думаете, что смерть это избавление, только вот это только начало расплаты, за все грехи. Вы будете вечно страдать за то, что отказались думать головой и поддались искушению. Поверь мне, переживать свою смерть нескончаемое количество раз, это цветочки, ягодки впереди. Пойдем, ты же мой гость, к тому же наверняка мечтал о такой экскурсии. Итак, дамы и господа, ну а в данный момент, мой юный друг, прошу посмотреть налево… - Многоликий из кожи вон лез, чтобы паренек находился в вечном напряжении, он играл с ним как кошка с мышкой. – Скажи, Малой, ты когда-нибудь видел, как разлагается человеческое тело? Я думаю нет… Кое-что я тебе покажу, кое-что ты на себе испытаешь… - сказал Многоликий, и засмеялся во всю глотку, указывая рукой налево, непереставая ржать.
Паренек посмотрел по направлению его руки и ахнул, он видел, как разлагается трупик крысы, им показывали документальный фильм на биологии в школе, теперь тоже самое происходило с его собственным телом. Он буквально на себе ощущал, как мать природа, забирает себе всё то, что когда-то произвела на свет. Паренек прижался спиной к горячей скале, словно не замечая её раскаленности, и даже опустив голову, зажмурив глаза, он всё чувствовал, его мутило.
- Смотри!.. Смотри!.. - прохрипел ему на ухо жнец. – Это ведь красиво!.. Это обряд очищения, души от тела… Ну, по крайней мере, мы это так называем.
Жнец подтащил паренька за шиворот, к его же телу.
- Смотри, твое тело, становиться рыхлым… А пахнет то как!.. - жнец порвал ногтями натянутую кожу живота, и оттуда копошась во все стороны рассыпались опарыши, черви, и другие санитары природы.
Мальчик не выдержал, тошнота подошла так резко, что он еле успел отвернуться, когда его вырвало.
- Красота!.. - пробормотал Многоликий, глядя на парнишку, скрюченного у тела. – Продолжим экскурсию! Только что вы были свидетелями очистки, или утилизации ширпотреба, и теперь у нас остается неприкрытая оболочкой человеческая душа, а именно сам ТЫ! - жнец сгреб парнишку и, щелкнув пальцами, сменил местность.
- Добро пожаловать в пекло!!! - громогласно объявил он. – Здесь ты наконец понимаешь, что твоя жизнь на Земле была и остается раем!.. Когда-то ты её заслужил… Думаешь истории про Бога, которые вам рассказывают на Земле всё ложь??? ЭЭЭ… КАК БЫ НЕ ТАК!.. Лично я его не видел, конечно, ранг не тот, но многое слышал… Он есть большой ребенок, которому иногда хочется вознаградить даже падшие души, и он проходить по Аду, и выбирает одного из вас, а иногда и нескольких, зависит от настроения. И тот чья душа, после того как побывала в Аду искренне раскаялась в грехах, вполне может заслужить второй шанс побывать на Земле и в Раю. В сказке, ибо наш мир есть один сплошной Ад, только вот, где-то светлее и добродушнее, там много лжи, а где-то жара и нестерпимые муки. Вот и подумай теперь, ты, поганец, ты этого хотел?! А?!!
Они пролетали над миром, который даже в Библии не был описан, в ней о нём вообще написано крайне мало. Парнишка видел то, что никто и никогда раньше не видел. Здесь сосуществовал весь мир зла, тот самый апокалипсис, запертый во тьме, вот они десять казней египетских, вот они монстры, которых так много в фильмах, только тут они существуют наяву, они готовы тебя разорвать на части, едва только услышат приказ. Огонь, боль, хаос, смрад и неисчисляемый поток душ!.. Вот стоят надзиратели в виде облезлых скелетов с мордой шакала, и гонят они перепуганные молящие о пощаде людские души по лаве раскаленной, и играют они на деньги, ставя на кон душу, чья пройдет дальше, и хохочут они лающим смехом. А души идут! С нечеловеческими воплями идут в огонь, и видно, как плавится душа, и одни становятся ковром для других, и те, ступая на спину собрата, идут дальше, а берега всё не видно. Но едва доходишь до казалось бы уже ощутимой цели, он удаляется, пытаешься прорваться назад, но тебя топят в лаве, напирающие сзади. Нет дороги!.. Растерзают бесовские морды!.. Сколько душ «погибает» в этих бегах, не знает никто!.. Есть и те кто добирается таки до берега, покалеченным, сгоревшим почти до тла, но ещё способным двигаться, и знает ли он сколько сам лично душ погубил прорубаясь к берегу?.. Думал, нашел здесь спасение?.. Лишь перешел на следующий этап! Карлики подбирают тебя, похожие на гоблинов, цепляют закаленные в лаве цепи к ногам и волоком тащат к станку! Гоблины эти играя, дерясь и в чем-то ругаясь между собой, растаскивают твою безнадежную душу по кусочкам. Ты всё чувствуешь, всё видишь, и не прекращаешь вопить. Части твои идут по конвейеру и где-то в конце из тебя собирают, всё те же гоблины, уродца из непохожих частиц, твои это части или нет им всё равно. Тут снова появляются наглые псовые морды, плетьми, которые рассекают плоть до кости одним ударом, они гоняют тебя по коридору, где с двух сторон на тебя кидаются озверевшие от страданий и боли существа, которые когда-то раньше были людскими душами. Они прошли ту процедуру не одну тысячу раз. Бросаясь всей толпой, и растворяя крик твой в общем вое!.. Ты доползаешь до конца той казалось бы бесконечной дистанции, уже совсем позабыв кто ты, и за что тебя сюда сослали. Тебя поднимают с колен, полулюди полу уродцы, ты не человек ты еда!.. Подтаскивают к лабиринту, но покоя и в нем не жди, ты медленно, но верно сходишь с ума, там тебе твоя тень не принадлежит. А сверху раздирают твой мозг, крылатые вездесущие твари. И находятся же те кто пройдет этот путь до конца, и тогда его ждет рабский труд и вечные муки за проявленные в жизни слабости. Но проходит день и душа восстанавливается, и всё начинается сначала. И так изо дня в день, только в Аду день- это вечность!..
Паренек уже забыл кем именно кто он. Он окончательно запутался, ведь нет, похоже, ничего стоящего ни в этой жизни, ни в той что его ждет.
- Так что же ты решил, малец?» - спросил Многоликий. – Мне продолжать или вернемся, и ты испытаешь на себе лично все смертные грехи???
Паренек ничего не ответил, он вдруг к себе посуровел, в конце концов страх он всё же есть, что бы он там себе не навязывал, так почему бы не попробовать??
- Я так и знал… Ну что ж иди… Не каждому тут такой шанс, всё оценить и осознать. Забудь всё то, что ты тут видел. Не вспоминай о том что узнал, хотя всегда догадывался что и как. Иди, дурак, пока я добрый!.. Такое бывает лишь раз… А это тебе сувенирчик на память!..
Многоликий протянул руку и положил, мальчику в ладонь, что-то холодное и зажал руку в кулак, не давая посмотреть что там. Затем отошел на шаг и с разворота ударил в тот самый висок, у которого парнишка дрожащей рукой держал револьвер. Резкая боль и темнота… Глухой стук… Тишина… Парнишка открыл глаза, он лежал ничком около кресла. Неужели он просто упал в обморок?.. Но нет, он почувствовал холодную сталь, и разжал кулак. Он узнал тот патрон, что недавно, а может быть так давно, сам лично заряжал в револьвер. Шок, который он испытал не понять никому, кто сам никогда не бывал на грани между жизнью и смертью. Тяжело поднявшись, он подошел к зеркалу, голова болела просто дико. Как-будто её насадил на шампур, который проходил от одного уха к другому. Он чуть-чуть повернул голову, на правом виске виднелся белый круглый шрам.
«Это награда!..» - прозвучал у него в голове бесноватый хохот, а в глубине глаз сверкнул огонек дьявольского пламени. Парень отшатнулся от зеркала. «Даа, заслужил!.. Человеческие слабости…» - задумчиво протянул он, вспомнив одну из фраз Многоликого. Он вернулся к коробке, поднял с пола револьвер и с отвращением вернул его на место. Затем мальчик тихонько вышел из дома, и позвонил в первую попавшуюся дверь. Ему открыла добродушная соседка, которая уже не в первый раз наблюдала за страданиями паренька.
- Извините меня… Я никогда и ни о чем вас не просил, но сейчас мне очень нужно позвонить, а свой телефон я разбил. Дайте мне, пожалуйста, сделать один звонок, я заплачу…
- Держи, о деньгах не думай… - тут же не раздумывая, ответила женщина, протягивая сотовый.
Мальчик взял телефон, отошел шага на три, отвернулся, набрал такой знакомый и родной для него номер, и поднес трубку к уху. Послышались длинные гудки, они казалось, длились вечно.
- Алло?.. - натянуто спросили в трубке.
- Привет, это я… - осторожно поздоровался мальчик. – Телефон не мой, я свой разбил…
- Привет… - ещё более осторожно ответили в трубке, явно не зная чего ожидать от продолжения этого разговора.
- Извини меня за всё… - начал паренек, но затем неожиданные слезы, смешанные чувства, подкатили к горлу, и остальные пять слов он просто прохрипел, захлебываясь в собственных слезах. – Мне очень нужна твоя помощь!..
|